Жизнь на сцене

07 февраля 2003

elifanteva.jpg605Судьба актрисы - загадка. Во всяком случае, так кажется нам, зрителям. Какие-то они особенные, эти люди, каждый день играющие чужую жизнь. Галина Епифантьева почти сорок лет выходит на сцену единственного в крае детского драматического театра. Выходит, чтобы мы, зрители, почувствовали волшебство театра и подумали: "Какие же они странные и загадочные существа, эти актеры".

- У меня нет театрального образования. Я, можно сказать, "прибилась" к детскому драматическому театру. Дело было во время гастролей Красноярского ТЮЗа в Санкт-Петербурге, тогдашнем Ленинграде, и Петрозаводске. Я в то время жила в Петрозаводске, работала на заводе и страстно увлекалась театром. В городе нашем был народный театр, вот я и была его участницей. А тут гастроли Красноярского ТЮЗа. Настоящий фурор в Питере, замечательные рецензии. Я ходила на все спектакли и влюбилась в этот театр. То была любовь с первого взгляда. И получилось - на всю жизнь...

Актеры да и режиссеры Красноярского ТЮЗа были практически моими ровесниками, ну, может, чуть постарше. Естественно, что я со всеми мгновенно перезнакомилась, подружилась. И к концу гастролей твердо решила работать вместе с ними. А стать актрисой я мечтала с самого детства.

ГЛАВНЫЙ ПОСТУПОК

- Я, вообще-то, по натуре человек робкий, не способный на решительные поступки, резкие жизненные повороты. До сих пор удивляюсь, как это я решилась на такое. Ведь еще двадцати даже не было. Как будто в меня вселился кто-то другой. Уволилась с предприятия буквально в один день. Начальника обманула, документ незаметно на подпись подсунула. Родителей перед фактом поставила. Они, конечно, были против, пытались отговорить. Впрочем, режиссер тоже меня отговаривал. Говорил, мол, будешь жить вдали от родителей, в незнакомом городе, с кучей бытовых проблем. Я-то домашней девочкой была. Выезжала из Петрозаводска разве что с народным театром на гастроли в близлежащие деревни. Видимо, это был мой самый главный в жизни поступок.

НА ЕДИНОМ ДЫХАНИИ

- Красноярский ТЮЗ - театр уникальной судьбы. Ведь нечасто так бывает, чтобы команда единомышленников - выпускники Ленинградского института театрального искусства и кинематографии - сорвались с места, из столицы, и поехали за тридевять земель создавать совершенно новый театр. Долгое время в театре сохранялся романтический дух студийности. Все делалось во имя Искусства, Театра. Все - от режиссеров до рабочих сцены - находились в непрерывном творческом поиске. Помню, один из актеров никак не мог найти решения роли. Мучился, переживал. Видимо, бессонница его одолела на этой почве. Утра дожидаться не стал и прямо ночью пошел к режиссеру. Тот, в свою очередь, ничуть не удивился ночному визиту. Всю ночь напролет они проговорили, обсуждали роль, искали "свет в конце туннеля". И к утру нашли.

Не было у нас ни склок, ни интриг. Жили одной семьей. На едином дыхании.

"ЭТО ТВОЯ РОЛЬ"

- Когда я впервые увидела Красноярск, честно скажу: испугалась. Прямо на вокзале меня посетило сильное желание развернуться и уехать обратно, к маме и папе. Знаете, Петрозаводск такой чистенький, европейский городок. А здесь грязь по колено. Все вокруг чужое. Тяжело, в общем, было первое время. Без родителей, без друзей. Но, самое главное, без работы. В начале ролей мне не давали. Но я ходила на все репетиции: смотрела, слушала, училась, впитывала.

Постепенно стали вводить в роли. Я любым радовалась. Пускай без слов или "кушать подано". Главное, чтобы на сцену выйти.
Прекрасно помню свою первую "большую" роль. Дали мне играть бабку Клашу в спектакле "Трень-брень". А мне тогда было 22 года.
Одна из любимых первых ролей - героиня в спектакле Лавренева "Сильнее любви". До меня ее играла Лариса Малеванная. Но известная актриса уезжала из Красноярска и перед отъездом подошла ко мне: "Талочка, это твоя роль".

КАК МЫ ПЕЛИ...

- Боже, как мы любили капустники! Устраивали их по любым поводам. Премьера, праздник, день рождения. Самые лучшие капустники были на 8 Марта и 23 февраля. Естественно, что в феврале старались
девочки, а в марте - мальчики. Готовили друг другу творческие сюрпризы. И всегда, отмечая какой-нибудь праздник, много и хорошо пели. Я вообще считаю, что пение - это разговор с Богом. Душа на время, пускай очень краткое, покидает тело и говорит с небесами обо всем. Радостном, печальном, смешном, грустном, вечном, скоротечном... Как мы пели! Строили партии на несколько голосов. Так дружно, чисто.

Сейчас так не поют молодые актеры. Или песни у них стали другими. А может, желания петь не возникает?

ЖЕСТОКАЯ ПРОФЕССИЯ

- Папа так меня никогда и не увидел на сцене. А маме довелось. Дело было в Ялте. Мы приехали туда на гастроли. И мама тоже приехала туда отдохнуть. Ходила на все мои спектакли. Ей нравилось. Гордилась мной. У меня в ту пору была большая роль в спектакле "Мужчина 18 лет".

Потом мама приехала ко мне уже в Красноярск, когда родился сын.

Сейчас я представляю, как им с папой было тяжело со мной расставаться, отпускать неизвестно куда. И профессия актрисы казалась им, наверное, какой-то несерьезной, шаткой".

А вот мой сын вырос на сцене. Ребенком играл во многих спектаклях. Однако по моим стопам пойти не захотел. Может быть, именно потому, что так рано узнал изнанку актерской судьбы. Ведь наша профессия очень жестокая.

Даже у меня, влюбленной в театр, был момент, когда я в нем разочаровалась, в профессии. Правда, длился он недолго.

ЗРИМАЯ НЕЗРИМАЯ СВЯЗЬ

- Сначала я боялась большой сцены. Как будто разверстая пропасть перед ногами. Рухнешь туда... Все думала: хорошо бы играть на маленькой, камерной сцене. Чтобы интимным, негромким был разговор со зрителем. Но со временем полюбила большое сценическое пространство. И теперь, когда мы играем на более чем камерной альтернативной сцене, тоскую, скучаю, мечтаю о жизни на большой.

У меня нет определенного актерского амплуа. Скорее всего, я разноплановая актриса. Люблю разные роли, разные спектакли.

Очень часто вспоминаю роль волчицы Акбары в спектакле по пьесе Чингиза Айтматова "Плаха". Наверное, это была одна из лучших тюзовских постановок. Замечательное произведение, интересное режиссерское решение. Сегодня такой спектакль назвали бы интерактивным, поскольку действие разворачивалось не только на сцене, но и в зрительном зале. Более того, мы как бы приглашали зрителей стать участниками сценических событий. На креслах раскладывались белые холщовые пелерины. И когда зрители надевали их, сцена зримо перетекала в зал, образуя единое пространство. И духовная связь, которая должна, я уверена в этом, возникать между актерами и зрителями, обретала видимое, осязаемое воплощение. Знаете, когда зрители надевали холстины, мне игралось гораздо легче, органичнее.

ТЕАТР ТРУДНОЙ СУДЬБЫ

- У каждого театра своя судьба. Взлеты и падения. Успех и стагнация. Как и у человека. Ведь театр - живой организм. Иначе и быть не может. Красноярский ТЮЗ - театр сложной судьбы. С одной стороны, изначально театр создавался очень сильными и талантливыми творческими силами. С другой - у театра никогда не было "места под солнцем". Мы все время находимся в роли приживалок, а ныне и вовсе стали какими-то беженцами.

ТЮЗ знал огромный успех. Это был самый популярный в Красноярске театр в 60-70-80-е годы. Он имел российское звучание. Тюзовцы много и удачно экспериментировали, и слух о нас "прошел по всей земле великой". А потом спад.

И все же, мне кажется, наша основная проблема сегодня лежит не только в финансово-ремонтной плоскости. В ТЮЗе нет творческого лидера. Генератора идей, возмутителя спокойствия. Но я искренне надеюсь, что главные победы у нас еще впереди. Ведь в театре, как и в жизни, возможно, все, даже самое неожиданное, неожидаемое.

ГОСПОДА ЗРИТЕЛИ

- Тюзовский зритель - специфический. Легче всего с самыми маленькими. Они такие отзывчивые, чуткие. Локаторы, индикаторы - назовите это как угодно. Маленький зритель словно струна. Дернешь за нее, и она зазвенит. В тон.

А еще я люблю детские спектакли за то, что на них вместе с детьми приходят родители. И они во время спектакля общаются между собой. Это очень хорошее общение. Оно на всю жизнь запоминается.

Старшее поколение - тоже очень благодарная и благодатная аудитория. У них сердца открытые, они хотят быть растроганными. А вот с подростками сложно, тяжело. Но интересно. И если захватишь такую аудиторию, это дорогого стоит. Приходят такие разболтанные, расхристанные ученики самых хулиганистых средних классов. Они все в своих мальчишьих и девчоночьих проблемах. Им кажется, будто то, что происходит между ними, - самое важное на земле. А потом вдруг забывают о себе и начинают жить в спектакле, жить спектаклем.

А хуже всех - люди среднего возраста. "Человеки в футлярах". Замкнутые в свою ежедневную суету, словно в панцирь. Непрошибаемые.

РАБОТУ? ЛЮБУЮ!

- Люди почему-то всегда стремятся пойти на премьеру. А артисты в большинстве не любят премьеры. Честно скажу: премьерные спектакли далеко не лучшие. Все сырое, необкатанное, необжитое.

В последнее время я вообще больше репетиции люблю. А когда меня спрашивают, дескать, какую роль хотелось бы сыграть, отвечаю: "Любую!". Главное, чтобы интересно было работать. Очень не хватает творческого, глубокого профессионального взаимодействия. Мне кажется, любой творческий взгляд приму. Лишь бы был талантливым, значимым, что ли. Работать очень хочется. В полную силу.

Юлия РАХИМКУЛОВА
"Городские новости" №15, 7 февраля 2003 г.